Люди шарахались. Что-то двигалось к сцене, прорезая путь через разряженную в мишуру толпу и оставляя пустоту позади. Актёр по инерции ещё прыгал по сцене, но уже забывал, кого играет — зайку или лопнувший резиновый мячик. «Что это?» — шуршали внизу шепотки. Где-то заплакал ребёнок. Где-то — закричал. Музыканты сбились. Только барабанщик ещё какое-то время выстукивал жуткий в своём одиночестве ритм. Наконец замолк и он. Человечиво отхлынуло от ограждения, и со сцены тоже стало видно.
Босыми ногами по утоптанному снегу шла обнажённая девушка. Она двигалась вперёд, почти не отрывая длинные ступни от земли. За ней волочилась поржавелая цепь. Тонкая, покрытая кровоподтёками и струпьями, девушка наконец остановилась перед ограждением и развела в стороны руки-веточки. Засаленные редкие волосы свисали на лицо и прикрывали острые ключицы. Актёр посмотрел ей за спину, упал на задницу и попытался отползти в глубь сцены.
Из-за её спины показались отвратительные, покрытые синеватой ноздреватой кожей отростки, похожие на куриные крылышки, которые он с таким аппетитом разгрызал всего пару часов назад. Актёра стошнило.
Несколько перьев девушка сжимала в руке. Она прохрипела что-то и упала на колени.
Когда впервые она ступила на этот снег, около месяца назад, крылья сложились с мягким шелестом и исчезли. Простой фокус. Она улыбнулась.
Одежда появилась сама. Лёгкое пепельно-розовое пальто, серебристые мягкие штаны с таким же свитшотом, грубые шнурованные ботинки. Она не знала, как выглядит: ещё час назад она была только идеей, частью целого. Теперь у неё были имя и цель. Майна… Покатала слово на языке, как камешек со дна Индийского океана. Вкусное.
Она не составила план: до воплощения такой возможности не существовало, но знала, что в её силах помочь человечеству.