Нормально

Автор: Крапива
Жанр: роман
Срок: 1.08.2024
Объём: 10,5 авторских листов
Бюджет: 10000 ₽

О произведении:

Этот роман погружает в мир молодых людей, стоящих на пороге взрослой жизни в начале двухтысячных. Это история трёх первокурсниц, каждая из которых сталкивается со своими испытаниями, демонами и тайнами. Действие происходит в по большей части в Москве.

Соня — талантливая художница, учащаяся на искусствоведа, потерявшая свою способность рисовать после некого события, которого она не помнит. Её жизнь переворачивается, когда она сталкивается с таинственным Семёном. Зарина — молодая девушка из почти традиционной татарской семьи, которая стоит перед выбором между своими мечтами и семейными обязанностями. Лиза росла в условиях нищеты и нелюбви, теперь она сталкивается с миром, полным опасностей и искушений.

Роман написан ярким, лаконичным языком, который моментально погружает читателя в атмосферу событий. Каждая страница наполнена напряжением, эмоциями и глубокими размышлениями героев об устройстве внешнего и внутреннего мира, о семье, мечтах и своём месте среди всего этого. Это история о молодых людях в критический момент становления, это путешествие внутрь их душ и во времена, вселившие в нас страх на всю жизнь.

Я убеждена, что этот роман найдет своего читателя и станет настоящим бестселлером. Он заставит задуматься о том, какие боли скрываются в каждом из нас и как сложно сделать правильный выбор.

Это история о юношеской депрессии в разных её проявлениях и о разных способах её преодоления. Это попытка показать людям, что сложности, через которые они продираются в начале самостоятельного пути, скрывая трудности, очень распространены и действительно очень болезненны. Это попытка дать людям надежду, что какая бы жесть с ними не творилась, свет есть. И он, как и темнота, и боль, внутри.

Ознакомительный отрывок:

Соня. Парк
Что хорошего могло произойти в в московском парке февральской ночью 2009 года? Ваши варианты? Спрашиваю, потому что мне придумать не удалось. Для плохого куда больше вариантов. У Сони их тоже было навалом, когда она смотрела на эту будто перекопанную поляну. А вот выбрать лучший из них мешала боль в голове и кровь из раны на затылке, медленно стекавшая за воротник и противно щекотавшая шею. Кое-где, в свете, падающем из окон ларька, снег был подозрительно красным.
— Красиво...
Соня дёрнулась и повернулась на голос. Голос обнимал и топил в своей густоте, завораживал. Его обладатель, высокий, симпатичный парень смотрел вперёд: на ларёк, на снежное-месиво, на кровь. Но Соня понимала, что именно здесь красиво — она поймала себя на том, как мысленно выбирает краски для этого пейзажа.

— Я слышал крики, — продолжил он, — Тебя досталось?

— С чего ты взял? — спросила грубо. Рука невольно потянулась к ране на затылке. Голова раскалывалась. Проблема была только в том, что Соня помнила примерно ничего.

— Прикалываешься? — спросил парень.

Соня пожала плечами. Как на такое отвечать?

— Сколько времени? — ответила вопросом.

— Два двадцать.

Ага, не помнила ничего за примерно восемь-девять часов. И судя по мерзкому вкусу во рту, причина не только в ударе, но и в алкоголе. Каком, где? Приехали. «Привет, я Соня, мне восемнадцать и я алкаш». Стыд, еще более мерзкий, чем вкус во рту.

— Ты вообще в порядке? — снова заговорил парень.

"И чего привязался?" Возможные ответы на этот вопрос вызвали только страх. "Черт!"

— А ты чего спрашиваешь? Сам-то что здесь делаешь?

— Живу рядом. Гуляю, когда не спится. Ты?

— Не знаю, понял? В общагу иду, — она махнула в сторону трёх двадцатиэтажных крестов, возвышающихся за деревьями. В конце концов, это единственно возможный ответ.

— В общаги после двенадцати и до шести не пускают, — сказал утвердительно. На что он намекает?

— Хочу чай, — заявила Соня и ступила наконец в вязкую жижу разрыхленного снега.

Сразу очнулись органы чувств и приятного в этом не оказалось. Боль в голове усилилась, спина была мокрая и продрогшая, болели бедра и руки, саднило челюсть. Соня чувствовала себя бездомной забулдыгой, а не студенткой лучшего вуза страны. Как будто в приёмной комиссии ошиблись и вот это — настоящая Софья Донская, а то, что она показывала обычно, — фальшивая маска.

— Чёрт!

Ноги не справились, поехали и она рухнула бы снова, если бы загадочный незнакомец не поддержал её.

— Чёрт! — она уже забыла о нём.

Соня была бы рада встретить его в других обстоятельствах, и поэтому тоже злилась, злилась и пыталась быть отвратительнее, чем чувствовала себя.

— Слушай, ты! Иди, куда шёл!

— Сюда и шёл, — он ничуть не смутился, — И, пожалуй, побуду рядом, пока общаги не откроются.

Соня набрала воздух, чтобы ответить, но ничего не придумала и просто зашагала дальше, дошла до палатки и забарабанила в стеклянное окошко.

Ничего не произошло.

— Я Семён, кстати.

— И что?

— А ты?

— А я лейтенант Коломбо, — она снова застучала в окошко, — ну кто-нибудь! Эй!

Что-то затрещало, заскрипело, и окошко ларька открылось.

— Чё надо? — с заметным акцентом выплюнула взъерошенная мужская голова.

— Что тут произошло? — спросила Соня.

Голове вопрос не понравился.

— Я сплю, откуда я знаю! Вы для этого тарабанили?! Я сплю! Идите куда шли!

— Чаю чёрного два стакана. Сахар? — Соня повернулась к Семёну.

— Без сахара.

— Без сахара, — повторила Соня.

Они взяли сдвоенные пластиковые стаканчики с кипятком и пакетиками чая «Майский» и уже не видели, как внимательно продавец смотрел Соне вслед и как нервно набирал номер на мобильнике. Через несколько шагов в темноту Соня пронзительно зашептала:

— Он по-любому видел, что здесь происходило!

Семён ускорил шаг и потянул её за собой.

— Эй, ты чего?

— Он может защищать себя.

— Да отцепись ты! — они уже вышли за пределы освещенного круга, и Соня скинула с предплечья его руку.

— Слушай сюда, — она круто развернулась, вколовшись мокрыми ногами в снег, — Я не знаю, кто ты и что здесь произошло. Я не знаю, откуда кровь на моей голове и что я делала последние восемь часов. и я не хочу, чтобы первый встречный хватал меня и куда-то тащил. Ты меня понял?

Он держал её очень мягко, не сжимая, не причиняя боль, но само прикосновение обожгло. В этот момент она готова была убежать, ударить, продать душу дьяволу, лишь бы её никто не трогал. Никогда раньше Соня не замечала за собой этого. Как будто за последние восемь часов случилось больше, чем ей хотелось знать.

Семён поднял руки, будто сдаваясь:

— Кажется, ты не просто упала и ударилась, так? — он озвучил её мысли.

Соня сморгнула выступившую слезу и перевела тему:

— Почему ты сказал, что здесь красиво?

— Я бы хотел это нарисовать, — он пожал плечами, как будто ответ был очевиден, и спросил в ответ, — Как тебя зовут?

— Соня, — сказала она и пошла по дорожке прочь от поляны. Сделав три шага вперёд, она обернулась, приглашая его за собой, — Рисуешь?

Он догнал, сунул руки в карманы и пошёл рядом.

— Раньше рисовал. Сейчас редко. Работа съедает всё время и силы на творчество. А ты?

— Так же. Только у меня учёба и.. — было что-то ещё, что-то ещё мешало ей рисовать. Если в первом семестре Соня регулярно заполняла скетчбук, а приезжая к родителям спешила расчехлить мольберт и кисти, то последние две недели рисовать не получалось вовсе, — И я думаю, надо сосредоточиться на учёбе. И рисование — это блажь. Не нужно никому.

— А тебе что нужно?

— Мне нужно как минимум кушать на что-то.

Соня шла, куда глаза глядят: петляла по пустынным скрипучим дорожкам, но автоматически выбирала только освещённые. Отпивала чай, поправляла сумку со вчерашними тетрадками, болтавшуюся в районе бедра. Он следовал за ней, отставая на полшага, отдавая ей право выбора маршрута.

— Давай до «травмы» дойдем, — предложил он, когда Соня во второй раз покачнулась на ровном месте.

— Да я поскользнулась просто.

Поняла, что боится всяких официальных лиц, особенно тхе, которые могли учуять перегар, особенно тех, кто считал себя вправе высказывать осуждение.

Соня не боялась Семёна. Страх окружающего мира начал заполнять её недавно. Как раз в последние две недели? Однако отсутствие воспоминаний внушало такой ужас, что она отбрасывала мысли об этом снова и снова.

Когда они догуляли наконец до общежития и часы на мобильнике показали время прощаться, он задал самый нежеланный вопрос:

— Что всё-таки там произошло, как думаешь?

Она отвернулась и сквозь стеклянные двери посмотрела на охранника, руками разглаживающего на себе форму.

— Стрелка какая-то, наверно. Бандиты. А я шла в общагу и под руку попала. Ну что... пока?

Семён не отвечал. Смотрел на неё печально, как юный Иисус на кресты на Голгофе, и чего-то ждал.

— Знаешь, дай телефон, — Соня протянула руку. Он вложил в неё мобильник.

Соня отвернулась, вбила в записную книжку свой номер и, раскрасневшаяся, вернула.

Семён улыбнулся, но не менее печально.

— Позвони, — сказала Соня чуть слышно, — если не с кем будет шарахаться по ночам.

Потом отвернулась и убежала на свет. Начинался февраль.

Зарина. Выбор

На противоположном берегу в порывах мокрого снега мутнел Белый дом. Зарина дрожала на набережной, сжимая в кармане мобильник. Выключить экран не смогла — там на оранжевом фоне чернела СМС: «Жду решения 1 марта». Ветер лепил пощёчины. Отрезвлял.

Только позавчера Айнур позвал замуж и бросил её одну в Васильевке, в пятнадцати километрах от Казани. Когда он ушёл, Зарина долго стояла в снегу, глядя на полуразрушенный деревянный дом — всё, что осталось ей от отца, помимо склонности к полноте. Пришлось вызывать такси и просить маму заплатить, хорошо, что она не стала задавать вопросов.

Выйти замуж в восемнадцать? Здесь, напротив Дома правительства, Зарина хохотнула. Как это отличалось от всего, о чём она мечтала. Но почему-то защемило сердце — от неожиданности ли, от радости или от чувства собственной важности.

Зарина выдыхала пар в сторону своей мечты — Белый дом загадочно молчал.

Айнур предложил выйти замуж с условием. Или он, или учёба в Москве. В конце концов какая разница, где учиться, верно?

Зара достала телефон из кармана, нажала ответить, но остановилась. А вот хрен! Неверно!

Большим пальцем правой руки она надавила на шишечку от ручки на среднем — результат бесконечной подготовки к экзаменам. Дни, ночи, утра, вечера, выходные — задачи, курсы, дополнительные занятия. Отказ от любимого тенниса и, как результат, предательски взбухшее тело. Но у всего этого был смысл, от которого теперь Айнур требовал отказаться.

Где-то громыхнуло. За спиной проехал грузовик. Зарина закашлялась — никак не могла привыкнуть к воздуху. Выключила телефон, убрала в карман и пошла к метро — мечты мечтами, но завтрашние пары сами к себе не подготовятся.



Ближе к полуночи, уже лёжа в кровати, Зарина ещё раз открыла ту СМС. Долго смотрела на неё, но ответ так и не придумала.

Хотела задать Айнуру вопрос, но сумела выдавить его только на стену группы Вконтакте «Мусульманки»: «Чем девушке прилично заниматься в жизни, кроме мужа и детей?»

И обновила статус на странице: «Тоскливо, когда парень твоей мечты любит не тебя, а свои фантазии о тебе». Подумала немного, заменила «тоскливо» на «хреново» и хлопнула крышкой ноутбука.



Утром увидела сообщение, но читать не стала. Целый день мучилась, но только к вечеру смогла заглянуть к себе на страничку. Увидела отправителя — сжала зубы. Айнур не написал.

Видел ли он статус? Зарина потёрла глаза — слишком много информации для первого дня в семестре. Наклонила голову и посидела так несколько минут. Когда подняла — за окном было уже темно. Зарина включила видавшую всякое настольную лампу, покачала головой из стороны в сторону. Справа, из трещин рамы, тянуло февралём. Наконец взялась читать сообщение от не-Айнура. Рядом с кружком аватарки стояло имя Миша Горин.

«Прости, что пишу тебе, — писал Миша. — Мы не знакомы. Я увидел твой вопрос в группе и решил ответить, а твой статус… Я подумал, что тебе сейчас непросто и поэтому ты не можешь определиться, кем тебе быть. Если хочешь рассказать, что случилось, я буду рад тебя выслушать».

Зарина перечитала сообщение трижды: смыслы поддавались с трудом.

«Привет! Я с незнакомцами не общаюсь».

«Спасибо за внимание))», — добавила ниже, будто маминым голосом.

Неожиданно сразу прилетел ответ:

«Не за что, красавица! Знай, если понадоблюсь — буду рядом».

В круге тусклого грязно-жёлтого света Зарина рассмеялась и прикрыла глаза рукой. Тёплое и жуткое расплылось в сердце и от сердца.